АЗЕРБАЙДЖАН: СТРАНА ОГНЕЙ

Азербайджан — «страна огней». На многие лады обыгрывалась «огненность» края, щедро поработала фантазия поэтов, хотя причина такого названия вполне прозаична: горящая струйка газа, плывущая, танцующая над землей, приобретала в глазах наших предков священный смысл, рождала «огнепоклонников», храмы которых и по сей день сохранились в Азербайджане, в частности под Баку, в старинном нефтяном районе Сураханах. Поздняя история Апшерона — это борьба за обладание «черным золотом». Золотой телец превращал Баку в свое грязное стойло. Стали хрестоматийными слова А. М. Горького о дореволюционном Баку: «Нефтяные промысла остались в памяти моей гениально сделанной картиной мрачного ада. Эта картина подавляла все знакомые фантастические выдумки устрашенного разума, все попытки проповедников терпения и кротости ужаснуть человека жизнью с чертями, в котлах кипящей смолы, в неугасимом пламени адовом... Весь день, с утра до ночи, я ходил по промыслу в состоянии умопомрачения...»

Посмотрим на сегодняшний Баку с самой высокой точки — с его Нагорной части. Вдалеке высятся трубы заводов так называемого Черного города, а ближе — шпили старинных зданий, минареты мечетей, плоские крыши домов. Отсюда ясно и четко, будто на ладони, вырисовывается похожая на серп бакинская бухта, которую справедливо сравнивают с Неаполитанской бухтой.

В каждом городе — свое излюбленное место вечерних прогулок; в Баку, скажет вам каждый, это Приморский бульвар. Он двухъярусный, широкий, просторный, весь в вечнозеленых кустах, деревьях. Аромат цветов меняется в зависимости от сезона. Можно посидеть в тени деревьев на скамье, вдыхая запах моря, можно бродить по аллеям или выйти на эстакаду и оттуда взглянуть на город, а потом зайти в одну из чайхан и выпить чай цвета петушиного гребешка в маленьких грушевидных стаканчиках.

А если вы проголодались, дразнящий запах, принесенный дымом, приведет вас в шашлычную. Под открытым небом на железном мангале краснеют угли, а над ними, нанизанное на шампуры, жарится мясо. Готовый шашлык подают на стол. Свежим чуреком мясо снимают на тарелку, и вот оно тает у вас во рту. А над углями уже румянится люля-кебаб из фарша особого, бакинского, приготовления. Некоторые шампуры унизаны помидорами — печеные, они вкусны необычайно.

Хорошо день завершить прогулкой на катере, увидеть залитый светом вечерний Баку. Тогда, кажется, как сказал поэт, что звезды с неба спустились в город погостить.

Ночью в жару бакинец любит поспать на крыше. Конечно, в новых многоэтажных домах этого не сделаешь — здесь крышу заменяет широкий балкон... Но что ни говорите, приятно спать ночью на крыше! Небо как будто ближе, а звезды такие крупные и яркие, что впору стать звездочетом...

С раннего утра начинается жизнь в бакинском дворе. Он опоясан крытыми застекленными галереями, куда открываются все двери и большинство окон дома. Со двора на второй этаж ведет лестница. Бывает, что лестница винтовая, железная, с нее просматривается квадрат галереи первого этажа и всех последующих. Все людские радости и горести на виду.

Суть же бакинского двора — его интернациональный говор. Вы услышите много языков: и азербайджанский, и русский, и армянский, и татский, и грузинский. Вас разбудит или громкая речь, такая ясная в ясный рассвет, или щебет ласточек, свивших гнездо прямо на галерее, или журчание воды из крана — густая струя бьет по дну ведра. И захочется напиться этой вкусной воды, которая попадает в Баку из знаменитого источника.

В воскресный день, пораньше позавтракав, все устремляются на пригородные пляжи. С чем сравнить апшеронский песок? Мелкий, мягкий, чистый, без единого камешка.

А если не хочется купаться и загорать, то лучше всего отправиться в Крепость, «внутренний город» Баку. Сквозь двойные ворота Шах-Аббаса с изображениями двух львов над аркой попадаешь в лабиринт узких, кривых улочек, из которого, кажется, никогда не выберешься. Но вот взору предстал изумительный по красоте и краскам Дворец Ширваншахов с куполами и минаретами — плод фантазии безымянных мастеров средневековья.

Другая улица — не шире размаха рук — привела нас к Девичьей Башне, воздвигнутой в XII веке. Легенда о ней гласит: сотни лет назад, когда вокруг плескались волны Каспия, правитель края воспылал греховной страстью к своей дочери. Гордая девушка бросилась с башни в морскую пучину.

Как бы рассказывая о новой судьбе женщин Азербайджана, высится в Баку памятник Освобожденной женщине, сбрасывающей с себя чадру. В Баку же установлен первый на Востоке памятник женщине-поэту. Но оставим Баку и — в путь. Много дорог в Азербайджане, какую выбрать нам?

Северный путь приведет нас в Кубу — край садов и замечательных яблок; северо-западный — к Закаталам и его заповедникам, к южным отрогам Большого Кавказского хребта; западный — к Нагорному Карабаху и снова к горам, но на сей раз Малого Кавказа, южный путь — к субтропикам и заповедникам Ленкорани, к знаменитым Талышским горам.

И куда ни пойдешь, непременно будут горы, снежноголовые весь год. Конечно, можно ходить-колесить по Азербайджану не из конца в конец, а где-нибудь и задержаться на полпути, что мы и сделаем, отправившись из Баку через Кировабад к высокогорному озеру Гёк-Гёль, к стыку двух хребтов Малого Кавказа — Шахдагскому и Муровдагскому.

До Кировабада ночным поездом мы доберемся за несколько часов. В  виноградниках и садах утопает древняя Гянджа, нынешний Кировабад, второй по величине город республики. Гянджа — родина великого азербайджанского поэта Низами, избравшего псевдонимом название города — Гянджеви. Его мавзолей — место постоянного паломничества людей разных национальностей.

Прекрасная Гянджа! Кто только не пытался завоевать тебя! Кто не совершал набеги на земли твои! И персы, и арабы, и хазары, и татары... А более восьми веков назад город был разрушен страшным землетрясением, в результате которого, по преданию, гора раскололась, перегородила собой горную реку, и образовалось озеро Гёк-Гёль.

Вековые чинары окружают Кировабад. Одна из них, современница Низами,— достопримечательность города. В ее дупле разместился целый склад, а на ветках расположилась «Чайхана на чинаре». Хочешь чаю — полезай на второй этаж!

Кировабад славится своими фарфоровым, алюминиевым, коньячным, винным заводами. Здесь вырабатывают прекрасное тонкое сукно и ткут знаменитые азербайджанские ковры.

Дорога на Гёк-Гёль вьется среди зеленых долин, холмов и нагорьев. Если случится совершать восхождение в мае, вас поразит маковый пожар на лугах: мак растет здесь щедро, всюду, заливая дорогу своими алыми красками. Это всепожирающее пламя, это маковое нашествие — нечто буйное, родственное стране огней.

Дачные поселения и горные деревни, дома отдыха и санатории, чайханы и шашлычные, родники и мелкие речки... Одно из поселений — Аджикент. Тысяча метров над уровнем моря. Тишина, лес. Туристская база. Отсюда до озера еще десять километров, дорога с крутыми поворотами и спусками.

Озеро открывается как-то неожиданно, сразу и почти целиком. Голубое-голубое, в обрамлении уходящих круто вверх торных склонов. Расположенное на высоте свыше полутора тысяч метров, оно кристально прозрачно, удивительно по способности зеркально отражать на почти неподвижной поверхности и зелень гор, и снежную вершину величественного Кяпаза, и небо, то пронзительно синее, то серо-стальное. Воды Гёк-Гёля проточные, глубина — до ста метров. Склоны глядятся в воду своими буками, грабами, дубами, дикорастущими фруктовыми деревьями. А в лесах — олени, косули, дикие козы, медведи, кабаны, рыси. Но с охотой — чур! Нельзя! Заповедная зона! Нельзя удить и красу озера — форель. Есть у Гёк-Гёля сестры. Ближе к вершине Кяпаза расположено озеро Марал-Гёль «оленье озеро», которое соединяется с Гёк-Гёлем, а ниже — Кара-Гёль, «черное озеро», размером с трехкомнатную квартиру. Вода в нем кажется черной от высокого леса, стоящего сплошняком вокруг. И, наконец, Зали-Гёль, с островками и полуостровками. Озера, как цепь, связаны друг с другом, и все их можно пересечь на быстром катере.

Вершина Кяпаза кажется неприступной лишь со стороны Гёк-Гёля, на нее можно подняться с тыла по узкой тропе, обладая, конечно, известным опытом восхождения. С вершины вашим взорам откроются горы Большого Кавказского хребта.

Сосланный царским правительством на Кавказ писатель-декабрист А. А. Бестужев-Марлинский, проезжавший весной горной дорогой из Дагестана в Азербайджан «через Кунакенты» (горное село Конахкент — гостеприимное), описал природу этих мест в «Кавказских очерках»:

«...Когда достиг до вершины хребта, когда оглянулся кругом, я обомлел от наслаждения... Здесь, где больше неба, чем земли, человек должен с досадой бросить кисть и резец, забыть свой бледный, бедный, нищенский язык. Нет силы выразить, нет средства удержать в себе чувство удивления... Солнце вровень со мною, словно горящий корабль, плывет в яхонтовом океане воздуха, прыщет, пышет лучами, льет позолоту света, наводит чернь теней на далекие волнистые хребты... Лучами и кругами расходятся от меня горы, выникают, выглядывают друг из-за друга; то иззубренные дождями, то пробитые навылет трещинами, инде чернея могучим лесом, так красуясь полосами снегов или рассыпаясь в холмы, которые, как эмиры в зеленых чалмах, сидят под тенью палат падишаха мира. А между тем облака тянутся над хребтами, как вереницы перелетных гусей; или взбираются по ребрам утесов, подобные стадам горных овнов, оставляя пряди волны своей на острых, как терния, гребнях; или отдыхают, как верблюжий караван, богатый грузом дождей, у башни караван-сарая. Вот одна туча, расширив крылья, словно белый орел, зыблется над пропастью, хочет пасть и засыпать ее... Другая уж пала и замерзла на теме Шах-Дага... Такая же туча и под ногами моими: снег ее так чист, что грех пятнать его следом своим. Боишься дохнуть, чтобы не затмить паром этого светлого неба, чтобы не заразить тлетворным дыханием человека тонкий нагорный воздух. И, кажется, право, здесь никогда еще не был человек: так все дико, пустынно и девственно кругом».

Если выехать по автомобильной дороге из Баку в Шемаху, то уже на первых десятках километров на почти безжизненном плоскогорье мы увидим голубое озеро — искусственное водохранилище под довольно странным названием Джейран-батан — «джейран утонул»; некогда здесь были соленые болота, бич окрестных селений, а теперь — пресное озеро, чистейшее водохранилище.

Первая наша остановка в Сумгаите. Молодой индустриальный гигант — гордость страны. Город химиков, ученых-автоматчиков, город молодежи, славящийся заводами синтетического каучука, трубопроката, суперфосфата. Задуманный как спутник Баку, он вырос в самостоятельный город всесоюзного значения.

Дальше — Шемаха, древняя столица ширваншахов; она утратила свое былое значение центра торговли Востока, куда текли караваны из Индии, Персии, прибывали венецианские купцы. Сюда приезжал знаменитый русский путешественник Афанасий Никитин. Стихийные бедствия много раз обрушивались на город: восемь крупных землетрясений потрясали город только за последние триста пятьдесят лет. Многие старинные здания погибли, но город снова отстраивался. Неподалеку от Шемахи в нагорье расположена Пиркулинская астрофизическая обсерватория. Заманчиво звучат названия городов, таких, как Акдаш — «белый камень», Геокчай — «голубая река», Ахсу — «белая вода». Богатые виноградниками и фруктовыми садами, эти города славятся и своими гранатами. И если вам доведется покупать гранаты, прежде спросите, откуда они, и если в ответ услышите, что из Геокчая, покупайте не задумываясь. Зерна поразят вас крупной формой, пунцовым цветом и густым сладким соком.

Куда это спешат женщины поутру? Мы пошли за ними и оказались на огромном базаре. Чего только здесь нет! Горы синих баклажан, перца, корзины с помидорами, золотистый лук, охапки зелени, виноград всевозможных цветов и форм — продолговатый и круглый, конусообразный и, наконец, чуть зеленоватый. Инжир с медовой каплей, хурма, гранаты.

Но женщины идут дальше. Они останавливаются у мешков с рисом. Рис тонкий и чуть продолговатый, так называемый «ханский», самый лучший для плова. А знаете, сколько видов плова вам могут предложить в азербайджанских ресторанах, закусочных и просто столовых? Если каждый день пробовать один вид, придется гостить здесь три месяца. Неистощима фантазия кулинаров и на сорта и на названия! Каждый плов определяется приправой: с каштанами, с хурмой, кишмишом, курагой, орехами, с курицей и мясом, во многих вариантах — плов сладкий, кислый, кисло-сладкий, с зеленью, без зелени, рыбный плов, с копченой или свежей рыбой, плов с яичницей... Рис золотится от шафрана, поджаренная корочка хрустит на зубах.

После плова можно снова в путь. Теперь в северном направлении, почти по краю Каспия, через Сиазань, новый нефтеперерабатывающий район республики. Здесь, неподалеку от моря, одиноко и обособленно высится гора Бешбармак — «пять пальцев» с остатками древних сооружений VI—VII веков.

Мы проезжаем городок Дивичи, что означает «погонщик верблюдов». В давние времена здесь устраивались ярмарки.

Теперь город известен своими коврами. В Дивичи нужно обязательно осмотреть старую крепость Чирах-кала — «Светлая крепость».

А теперь в Кубу.

В XVIII веке Куба была центром Кубинского ханства. И в те далекие времена эти края славились своими фруктами, а в наши дни Кубинский район — настоящее садоводческое царство.

Отсюда до Конахкента по прямой чуть больше тридцати километров, но путь проходит через холмы и ущелья, и потому расстояние увеличивается втрое. Но что может остановить нас, если мы хотим вознестись так высоко, чтобы были под нами крутые склоны гор, если мы хотим взглянуть на ниточку серебра в ущелье с головокружительной высоты, если мы хотим услышать самих себя в многократно возвращенном нам горами эхе!..

Если Конахкент — это крайняя восточная точка горной цепи Большого Кавказа, то «Закатальская зона», куда мы направим свой путь,— западная; цепь Большого Кавказа выступает в данном случае естественной границей между Азербайджаном и Российской Федерацией.

Пешком пройти по южному склону горной цепи полтораста километров — дело чрезвычайно трудное. Только специально подготовленный турист-спортсмен может отважиться на это. Проще проехать часть пути до Закатал, а там и подняться на горную вершину двух- или трехдневным марш-броском.

Наш путь пройдет по Шекинскому плато. Почти все селения здесь расположены на шумных и стремительных горных реках, необузданная сила которых оставила на память о себе и размытые дороги, и руины старых мостов. Наша первая остановка — старинный город Шеки, в прошлом столица Шекинского ханства. Здесь сохранилось много прекрасных зданий. Поражает своими изумительными ажурными украшениями, резьбой по дереву, нежными красками национального орнамента дворец шекинских ханов (XVIII век). Узорчатые переплетения оконных рам, резные панно, настенная роспись с изображениями птиц, деревьев, жанровых и батальных сцен может смело соперничать с всемирно известными голландскими гобеленами.

Неподалеку от города — крепость с оригинальным названием «Приди и повидай».

О том, что Шеки некогда был крупнейшим на Кавказе торговым центром, свидетельствуют и сохранившиеся поныне постоялые дворы, и восточные гостиницы прошлого — караван-сараи. Добротные постройки окружают прямоугольные дворы. Караван-сараи — лезгинские, теблизские, исфаганские. Шеки торговал главным своим богатством — шелками, ими же он славится и теперь. В Шеки один из крупнейших шелковых комбинатов в стране, шелкопрядильная и шелкоткацкая фабрики. Современный город со всеми атрибутами культурного центра, Шеки развивает и продолжает народные промыслы: чеканку по меди, ювелирное дело, вышивку. На весь Азербайджан славятся народные красочные платки «келагаи», изготовленные в Шеки.

Здесь побывало много знаменитых людей, в частности   Николай   Раевский, Александр Дюма, молодой Лев Толстой. В пору военной службы он часто бывал в Шеки. Кстати, события «Хаджи-Мурата» происходили в окрестностях Шеки, что подтвердила находка могилы Хаджи-Мурата, череп которого восстановлен известным советским ученым-антропологом и скульптором М. М. Герасимовым.

Шеки — родина великого азербайджанского писателя, ученого, основоположника реалистического направления в литературе Мирза-Фатали Ахундова, дом-музей которого является одним из культурных центров города.

Покинем Шеки и снова в путь.

Закаталы — чудесный уголок нашей республики, город, расположенный на берегу шумной, коварной горной реки Талачай, известный курорт, в котором находятся международный студенческий лагерь и крупная турбаза.

Улицы города скрываются под сенью вековых платанов-чинар. Дома утопают в садах фундука, грецкого ореха, кизила, мушмулы, хурмы, съедобного каштана. Центральную площадь города украшает трехсотлетняя чинара, а вокруг нее круговая скамья — место отдыха и раздумий. С центральной площади по лестнице можно подняться на крепостное плато, к городскому парку, и отсюда полюбоваться разместившимися на противоположной горе селами. Перед тобой откроются просторы, а внизу — белые камни реки, омытые водой и высушенные солнцем. На обширном плато высится «Крепость Шамиля». Сюда после подавления восстания на броненосце «Потемкин» были заточены ссыльные моряки. В тенистом уголке парка установлен бюст матроса-потемкинца Демешко, павшего в закатальской крепости от рук царских палачей.

Прежде чем отправиться в горы, посетим фундуковый совхоз, один из немногих в стране. Площадь его исчисляется сотнями гектаров.

А теперь — по горным дорогам Закатальского заповедника, расположенного к северу от города на площади более трехсот квадратных километров. В заповеднике обитают редкий сейчас горный тур, предпочитающий высокогорье с неприступными обрывистыми скалами, горный медведь, рысь, волк, кавказская серна, пятнистый олень, кабан и косуля. Богат заповедник и птицами: черный гриф-ягнятник, горная индейка, филин, дубонос. Но главное богатство заповедника, конечно, тур.

Путь пролегает через густые леса, пастбища, рядом с петляющими реками, мимо родников. Осилишь гору, а за ней — новая. Вот-вот, думаешь, за поворотом конец пути, конец горам, ан нет, выглядывает новая вершина, выше прежней, и горное дыхание студит вспотевшее лицо. Достигнешь ущелья, в котором шумит река, и берешь новый разбег.

Ну, а если ты устал и больше невмоготу сегодня продолжать путь, остановись в одном из домов, которые расположены в нескольких точках заповедника.

На следующий день — снова в путь, к горной вершине. На пути встречаются широкие крытые навесы на коротких столбах, накрепко врытых в землю. В специальные деревянные корыта объездчики насыпают куски каменной соли. Туры, медведи, олени часто приходят сюда. Встречаются навесы и с кормом для животных.

Но вот, кажется, мы близки к цели. Перед нами вершина горы Ричук. Но сколько еще вершин вокруг! Плосковерхих и остроконечных, снежных и бесснежных. Прямо перед нами высится, будто сахарная, снежная голова горы Гутон — граница Азербайджана и Российской Федерации. Здесь берет начало множество рек. Вечные, кажется, нетающие снега. На старый слой снега ложится новый, трамбуется, этажи снега растут, обрастают крепким льдом, а внизу, согретый дыханием земли, старый снег начинает подтаивать, размывается тонкой струйкой воды. Снежно-ледяной грунт становится полым, и сюда, в эту удивительную пещеру, порой в полный человеческий рост, можно войти. Можно взобраться и на ледяную «крышу» этой пещеры. Крыша очень крепкая, выдержит и коня. Встречаются крыши грандиозных размеров: шириной до двадцати, длиной до пятидесяти метров. А внутри — словно гигантский холодильник, лишь покапывает с потолка мелкий дождь.

На склонах гор порой появляется стадо туров — впереди вожак, за ним остальные. Встречаются стада, в которых можно насчитать до трехсот голов.

Замечаешь вдруг, что лезвие хребта заколебалось... Приглядываешься — на фоне неба четко виден силуэт медведя. Только что было ясно и чисто вокруг, но вот откуда-то ветерок нагнал молочно-белые облака. Они стелются по склону, цепляются за выступы скал. А потом, прямо на глазах, теряют свою белизну, окрашиваются в разные цвета: то серый, жемчужный, то черный, то розовый, то светло-оранжевый.

Как гигантская карта, расстилается перед нами Азербайджан. И сколько дивных, неповторимых уголков его осталось за пределами нашего рассказа!

Очень советуем — поезжайте на юг, к Талышским горам, в реликтовых лесах которых вы встретите редчайшие деревья на земле, а вдруг повезет, и увидите, как удивительно цветет железное дерево! Здесь — край знаменитых на всю планету долгожителей; будете гостем у одного из членов огромной семьи Ширали Мислимова, которому было восемь лет, когда родился Лермонтов.

А как не посоветовать вам поехать в древний азербайджанский край — Нагорный Карабах, в высокогорный город-курорт Шуша, бывшую неприступную столицу Карабахского ханства, славного своими ткачами ковров, мастерами декоративной росписи, ювелирами?..

А может быть, вам захочется посетить Нахичевань, основание которой историки относят к XVI веку до нашей эры... Но пока вернемся в Баку.

Щедрый на штормы Каспий подарил нам солнечную, безветренную погоду. Не теряя даром времени, поплывем на теплоходе на Нефтяные камни. О городе в открытом море написано столько, что, кажется, слов не осталось: и статьи, и очерки, и романы... Город на эстакадах в открытом море, раскинувшийся на многие десятки километров, способен поразить воображение самого бесстрастного человека. В нем живут мужественные люди, умножающие славу нефтяного Баку, трудового Азербайджана.

Пройдем по центральной улице Баку, Коммунистической; в одном из красивейших зданий города разместился Бакинский Совет.

Отсюда — на площадь Ленина, к грандиозному комплексу Дома правительства.

Спустимся в бакинское метро, построенное с помощью московских метростроителей. Оттого, наверно, каждый раз, когда спускаешься на эскалаторе в метро, кажется, что ты перенесся в Москву.

Постоим перед Вечным огнем, зажженным в память 26 бакинских комиссаров.

А в Нагорной части Баку, словно оглядывая расцветший за годы Советской власти край, высится памятник пламенному большевику С. М. Кирову. Высоко, очень высоко взлетел за эти трудные и счастливые годы Азербайджан, похожий на карте на птицу, расправившую крылья, где клюв — Апшеронский полуостров.

М. и Ч. Гусейновы