НОВОСТИ
|
|||
|
1 октября 1639 года Иван Москвитин со своими товарищами — томскими и красноярскими казаками — отправился в первое путешествие по дальневосточным меридианам. Спустя три с лишним столетия то же самое предстоит сделать и нам, группе туристов, приехавших сюда из разных концов страны. Конечно, три века назад еще рано было говорить о туризме, и первые русские землепроходцы, вышедшие к дальневосточному морю в 1639 году, едва ли занимались этим ради развлечения. Но в каждом человеке заложено стремление к познанию нового.
Правда, вместо утлых деревянных кочей, управляемых парусом и ветром, к нашим услугам красавец теплоход «Владивосток», с первоклассными каютами и музыкальным салоном, оранжереей, защищенной от ветров надежными стеклами, уютным баром, который помогает скрасить однообразие ненастных дней.
Нужно сказать, что, еще не начав путешествия, мы уже понимали: отдых будет настоящим. Я говорю не только о комфорте на судне. Само по себе путешествие морем — это великолепно! Мне думается, что билет на туристский теплоход может вполне конкурировать с путевкой в дом отдыха.
Наш корабль пока стоит у пристани. Внутренне я уже приготовился к путешествию по дальневосточным меридианам. Я стал туристом. Но не обычным, а морским туристом. И мир, который откроется передо мной в этом походе, тоже не обычен: мир Тихого океана.
Итак, в путь! Нас зовет морская туристская тропа!
К Курильским водопадам... И на вулканы Камчатки... В горном Приморье нас встретят автобусы. Там путь на Сихотэ-Алинь... Зеркальный песок океанского пляжа скроет наши следы... Мы будем пробиваться сквозь заросли бамбука на Кунашире. К вулкану Менделеева... И собирать диковинный урожай с океанских огородов — морскую капусту... И обдирать ладони о камни, чтобы сфотографировать на память этот необычайный пейзаж... И ловить рыбу прямо из океана... И встречать рассвет на самой кромке планеты...
Корабль и солнце. Два символа, которые очень точно определяют: Приморье, Дальний Восток. Страна начинающегося дня, и страна океана.
А пока — Владивосток. Этот памятник высится у главного въезда, на дороге, идущей из Хабаровска: ветры всех широт наполняют паруса корабля, волны всех морей омывают его стальные борта, солнце всей земли освещает его по утрам. И едва переступив невидимую черту, за которой начинается город, невольно начинаешь чувствовать себя ну если не моряком, то хотя бы чуть-чуть имеющим отношение к морю.
Отсюда и мы начнем свое путешествие.
Тоже с корабля. Однако немного терпения: от въезда в город (корабля-памятника) до собственно Владивостока — 28 километров. По сторонам машины бегут зеленые километры. Мелькают деревья, знаменитые приморские дачные места. Летом здесь царствуют пионеры. Остается место и взрослому населению — для них санатории, дома отдыха, дачи...
И вдруг дорога со всего маха влетает в город.
Стоит ли говорить о темпах, размахе строительства во Владивостоке, оперируя многозначными числами? Достаточно назвать «бывшие» имена новых районов. Капустное поле. Аэродром. Вторая речка. Все это было настолько недавно, что люди еще не успели забыть старых названий.
Владивосток пользуется популярностью не только у туристов. Вглядитесь внимательно в афиши. Здесь можно познакомиться и с киевлянами, и с москвичами, и с темпераментными представителями Кавказа... Но нужно спешить! Времени у нас мало. Ждет океан.
Порт. Здесь кончаются улицы Владивостока, и начинается второй город — город на море.
Последнее здание на земле. Морской вокзал. Он словно узел, связавший вместе океанские и земные пути. Отсюда дороги разбегаются во все концы планеты.
Последние приготовления к рейсу. На белоснежное «лицо» нашего парохода ложатся последние мазки косметики. Умные приборы — радиолокатор и пеленгатор — проходят последнюю инспекторскую проверку.
И вот мы в море. Впереди маячит алый стяг на мачте китобойца. Владивосток — родина этого мужественного промысла. Этот небольшой юркий кораблик — сгусток огромной энергии. Физической и духовной. Стальные борта, мощная гарпунная пушка, сильная машина. И мужество, упорство, настойчивость — компоненты, которые не поддаются обычному цифровому обсчету. Зато результаты их действия весьма ощутимы. Конечно, такая бывает удача. Порой исходишь тысячи миль — и ничего. Напрасно марсовый качается на мачте в «вороньем гнезде», напрасно шарят по горизонту глаза бинокля. Ни фонтана!
И наконец: — Есть!
Следуют слова команды, румбы, направления, и вот уже китобоец полным ходом «жмет» за добычей. Напрягся гарпунер. Кажется, сейчас он сам вылетит за борт вместе с капроновым линем, гранатой и семидесятикилограммовым гарпуном. Кит ближе, ближе... Совсем близко! Хлопает выстрел.
Потом убитого кита накачивают воздухом и ставят на флаг, чтобы не потерять. После охоты, «насытившись», китобоец собирает добычу. С трудом веришь, что эти горы только что резвились в океане.
Китовое мясо, китовый жир, китовый ус... Витамины. Целая фабрика витаминов! Обо всем слышал, читал в занимательных книжках, видел в кино. Но сейчас стал свидетелем необыкновенного! Любопытна история китового уса. Собственно, это никакие не усы, а зубы. Кит «синтетику» стал применять значительно раньше человека. Вместо обычных зубов, какими обходятся, например, кашалоты, усатые киты «придумали» себе заменитель: мягкие роговые пластины, расположенные в полости рта. Так сказать, усы «внутрь», через которые кит выдавливает трехтонным языком воду, оставляя в пасти миллионы крошечных рачков.
Когда-то мода едва не стоила жизни всем китам. Их усы очень уж привлекли модниц. Упругие, эластичные пластины использовались во многих деталях женского туалета. Китам пришлось худо. Потребовалось специальное вмешательство мужчин, чтобы положить конец варварскому истреблению усатых обитателей океана. Сейчас легче. Сейчас нет такой острой нужды. Выручает синтетика.
Что ни миля — новое знакомство. Правда, этот «зверь» поменьше: кому не известен вкус королевских крабов! Только вот обращаются с ними вовсе не по-королевски...
Ранним утром от бортов огромных плавучих заводов тихо отваливают небольшие мотоботы. Это отправляются на промысел краболовы. Неслышно опускаются в воду сети, вырастая на пути крабовых полей непроходимой стеной. А через несколько часов «коронованные особы» уже почти готовы к употреблению. Надо сказать, вкуснее всего краб, сваренный в морской воде.
Новое открытие: икра знаменитых дальневосточных лососей. Если киты — золотые слитки океана, то икра лососей — его золотые россыпи. Вот они, на ладонях человека, переливаются прозрачностью янтаря.
Добыть их — штука нехитрая. Особенно теперь, когда повсюду торжествует техника. Главное — сохранить. Сделать так, чтобы из каждой икринки выросла золотая рыбка.
Давайте ступим на сушу. Тем более, что сделать это, в общем, довольно не сложно: туристские маршруты гибки. Наше путешествие по приморской земле начнется с Артемовской электростанции, энергетического сердца Приморья.
А эти замысловатые переплетения металлических деталей явно «отдают» Вселенной. Так и есть: агрегат — один из приборов Дальневосточной станции службы Солнца. Отсюда, из далекого таежного пункта, ученые отправляют результаты своих наблюдений в Москву.
Чуть дальше от шоссейной дороги — тайга. Она начинается, чуть ли не у самой кромки океана и уходит вдаль, вширь, взбирается на крутые склоны Сихотэ-Алиня, прячется в глубокие распадки.
Такой встретила нас дальневосточная тайга.
Это, конечно, не значит, что в ней перевелись тигры или, скажем, медведи. Ничего подобного! Поезжайте в Иман, найдете тигроловов — они вам все расскажут. А если придетесь по душе, и возьмут на охоту. У них каждый тигр на учете, у каждого есть имя, и охотники всегда в курсе дел, которыми занимаются их «подопечные».
Когда-то этими тропами ходили Пржевальский и Арсеньев. Сегодня шествуем мы. Здесь добывают олово и свинец, цинк, серебро... Здесь выросли поселки, которые не сегодня-завтра станут городами. Такие, как Тетюхе...
Мощные горно-обогатительные комбинаты навечно вписались в пейзаж «Приморской Швейцарии». Трудно теперь представить ее склоны без аккуратных белых корпусов.
И вот мы снова у моря. Есть в Приморье город, название которого как нельзя более точно определяет самый его характер. Находка. Действительно, находки на каждом шагу. Прежде всего, огромное количество иностранных кораблей. Британия, Греция, Япония, Голландия...
Здесь привыкли встречать. Встречают в интернациональном клубе моряков. Встречают на причалах и пирсах порта. Радушия горожанам не занимать. Морская дорога — главная артерия, по которой вливаются в Магаданскую область жизненные силы. Льды здесь настолько крепки, что порой даже такому мощному кораблю, как флагманский ледокол «Москва», не под силу справиться с ними «в лоб». И тогда на помощь приходят самолеты. Крыло чертит замысловатые узоры в воздухе — пилот ищет малейшую щель в ледяном панцире. Туда будет направлен корабль. Один, второй, целый поезд. Караван судов выходит на чистую воду. Теперь можно идти прямо, без задержки... до очередного ледового поля.
Ночью и днем горят огни в Арктике. Но кончился морской путь. Начинается Большой Колымский тракт. Крутыми перевалами, коварными склонами петляет путь по сопкам Колымы. Приложите ухо к полотну дороги — услышите немолчный гул, словно работает под бетонной подушкой мощный механизм. Идут машины. Куда спешит дорога? К каким неведомым местам приведет она?
Шагнув через реки вместе с высоковольтными опорами, она откроет золотое дно. Да, в самом прямом смысле! Светится ночной иллюминацией золотой завод. Работает драга. Это фабрика драгоценного металла. Тысячи кубометров породы проходят через ковши экскаваторов, тысячи кубометров воды промывают землю.
И вот результат — золото. Порой природа бывает весьма щедрой. Тогда фотографы спешат запечатлеть самородки и торопливо ищут спичечные коробки для сравнения. Но случается это не часто. Всякий раз такая находка — большое событие.
И снова наша дорога спешит вперед. И вверх. Она пролегла по облакам: винт вертолета стрижет холодный воздух. Дорога приводит в стойбище, к оленеводам.
Сотни километров тундры — путь оленьих стад. Зимой в мороз, летом по топкой тундре. Взгляните: это святая святых чукотской тундры. Если спросить у чукчи о смысле жизни, он, верно, покажет на фигурки, вырезанные из кости оленя или моржа. Жители Уэлена — народные художники России.
Теперь на Камчатку. В страну вулканов и вечного тепла. В страну геологов, рыбаков, оленеводов.
Авачинская бухта. Вторая в мире по величине. Обычно добавляют, что она может вместить весь военный флот мира.
Бухта, точно, грандиозна. Гигантская подкова, в которой тут и там, как шляпки гвоздей, торчат головы вулканов. Надо сказать, головы довольно буйные. Иногда они поднимаются из воды, и тогда сейсмографы работают вовсю: регистрируют землетрясения. Тот же вулкан Авачинский. Называют его здесь довольно безобидно: сопка. Так вот, эта сопка время от времени напоминает о своем существовании городу, который находится от нее всего в пятидесяти километрах. Порой напоминания бывают довольно бурными.
Это — в необычные дни. А в обычные к кратеру совершают увеселительные прогулки даже школьники. Я имел счастье побывать на вулкане. Ничего особенного. Вулкан как вулкан. Классической формы. Специалисты говорят — типа Везувия. Кстати, он не уступает итальянцу и в темпераменте, хотя живет на севере.
Рядом — Корякский. Этот — «пенсионер», молчит. Слева, если входишь в бухту, задумчиво уставился в небо Вилючинский вулкан. Возле него бухта-тезка. Спокойная, красивая, под пару вулкану.
Всего на Камчатке 128 вулканов. Активных — одна пятая. Но и этого вполне достаточно. Многие годы молчавший вулкан Безымянный начал как-то вдруг извергаться. При одном только первом взрыве выделилось такое количество энергии, которое Куйбышевская ГЭС может выработать за... 3600 лет!
Удивительная страна Камчатка! Природа обделила ее солнцем, зато много тепла запрятала в ее недра. По всему полуострову растеклись подземные горячие источники. Одни довольно спокойны, другие весьма норовисты. Это гейзеры, уникальные создания природы. Как и вулканы, они извергаются. Но только кипятком. И через строго определенные промежутки времени. Можно проверять часы. И варить картошку.
Картошку, к сожалению, нам варить не пришлось: на пароходе позаботились об экскурсантах и снабдили их отличными завтраками. Но зато мы побывали там, где построена первая в нашей стране электростанция на подземном тепле. Это в долине реки Паужетки, на западном побережье полуострова. Другая — на восточном — будет построена на подземной энергии горячих Больше-Банных ключей.
Щедрая природа повсюду здесь создала круглогодичные купальни. Ощущение ни с чем несравнимое: ванна в снегу! Здорово.
В знаменитой Долине гейзеров в реке можно купаться в самый лютый холод: температура вполне сносная. Совершенно не укладывается в мозгу: снег, кипяток, зеленая трава... И все на каком-то «пятачке» в несколько квадратных метров.
А знаете ли вы, что лосось — один из рекордсменов мира по прыжкам в высоту? Инстинкт продолжения рода вселил в нее силы, она идет на нерест вверх по течению через перекаты, пороги, иногда переползая по земле. Такова биология лососевых, золотых россыпей Тихого океана. В это время река сплошь запружена рыбой. Лососи отложат икру и затем погибнут.
Сейчас на Дальнем Востоке созданы десятки рыбных «родильных домов» — рыборазводных заводов. У специально устроенных плотин люди вылавливают идущую на нерест рыбу, извлекают из нее икру, а затем над будущим потомством берет шефство человек. В специальных бассейнах, этаких мальковых пансионатах, крошечных рыбешек кормят, оберегают от болезней, пока они не обретут способность к самостоятельной океанской жизни.
Рыба — «хлеб» Дальнего Востока. Океанский сейнер, запечатленный на фотоснимке, принадлежит рыболовецкому колхозу имени В. И. Ленина. Это крупнейшее из коллективных хозяйств страны. Уже сейчас его годовая добыча достигает полумиллиона центнеров. Правление колхоза — на берегу Авачинской бухты. А «угодья» — миллионы квадратных миль Тихого океана и Охотского моря. Воды, омывающие Курильские и Командорские острова. БМРТ ходят в Индийский океан.
Когда-то на Камчатке существовал лишь один способ добычи рыбы — прибрежный, или пассивный. Рыбаки выставляли сети неподалеку от берега и ждали улова.
От прибрежного промысла не отказываются и теперь. Так добывают все того же знаменитого дальневосточного лосося.
Никакие другие орудия кроме ставного невода применять нельзя. Иначе это называется браконьерством.
Все прочие породы рыб добываются активным способом. Сельдь, камбала, окунь, минтай... Активный лов — это многомесячные походы в океане, трудная борьба со стихией. Когда шторм превращается в ледяной дождь, а дождь — в панцирь, сковывающий корабль, тогда вся надежда на силу в руках, на мужество в сердце и на великую любовь к жизни.
Наша туристская тропа приходит в удивительную долину. Словно гигантские сахарные головы, высятся остроконечные каменные столбы. Люди возле них кажутся карликами. Если умудриться спилить такой столб и бросить его в воду, на нем... можно плавать. Столбы не тонут! Их тела из самого легкого в мире камня — пемзы. Долина реки Паужетки не только родина первой геотермальной электростанции, но и самых «невесомых» камней.
А вот «медвежий угол» в самом прямом смысле слова.
Хорошо, если у вас окажется с собой сахар. Тогда дипломатические отношения с подрастающими представителями косолапого племени можно считать установленными.
И это — тоже Камчатка. Прямо на вас бежит собачья упряжка. С дороги! В сторону!.. И нарта умчится дальше, обдав вас снежным, чистым дыханием тундры.
Собачий поезд, пожалуй, основной вит транспорта в камчатской тундре. Правда, назначение собак не исчерпывается лишь одними транспортными функциями.
Псы — отличные охотники. Они выводят на след зверя своего хозяина. Да и шкурки зверей, что стали добычей охотников, тоже попали человеку в руки не без помощи собаки.
Много удивительного, необыкновенного в жизни современной тундры. Жаль, что не каждому достанет смелости отправиться в далекое путешествие зимой. А. зря!
Тундра — страна сильных. Так скажешь, глядя на обнаженных мускулистых парней, по пояс зарывшихся в снегу. В борьбе выявится достойный. Кому-то из них подарит мисс Камчатка свою, улыбку?
Мужают уже с такого возраста. Когда можно свободно пройти под... мордой оленя.
И тогда глубокий след лыжни, что петляет по тундре, становится дорогой твоей жизни.
Мы покидаем тебя, Камчатка. Время. Впереди еще большая дорога. Прощай, удивительная страна!
А теперь Сахалин. Часть суши, как пишется в учебниках географии, окруженная водой. Что же это за «часть суши»? Островитяне. Видно, не зря в туристский маршрут включена и эта тропа.
«Тропой» оказался бетонный причал огромного порта — первое, что встретило нас в стране робинзонов.
Город Корсаков, бодро взбирающийся на горки, которые и здесь называют сопками. Он наполнен запахом моря, пряным и пьянящим, солоноватым и ветреным. Технический прогресс перешагнул через Татарский пролив. Он представлен здесь тракторами и кранами, комбайнами, сложными машинами. Сахалин называют островом сокровищ, но чтобы достать их, нужна техника.
Столица острова Южно-Сахалинск. Его сокращенно называют «Южный». Ровнехонькие улицы под охраной зеленых солдат-деревьев, белые прямоугольники «черемушек», совершенно изумительный парк — таким запоминается нам Южный.
Зимой Южный скорее похож на «Северный». Пурга наваливается на крыши, подпирает стены домов, укутывает улицы пушистыми белыми мехами. Из-под снега порой бывают видны только трубы.
А в сахалинской тайге вырастают гигантские грибы.
Сплошные контрасты: снеговые горы и фруктовые сады.
Но снег приносит не только неудобства. Буквально на окраине Южно-Сахалинска, в получасе ходьбы по одной из крутых дорожек, прижался к склону горы Российской целый спортивный городок. Это Горный воздух. Сегодня этот спортивный центр знают во всей стране. Каждую зиму он принимает у себя сильнейших горнолыжников. Здесь проходят традиционные соревнования прыгунов с трамплина и слаломистов.
Лето — сезон туристов. Их много на Сахалине.
Остается за спиной гостеприимный город Южный. Вечер окутывает дома. И только светятся в ночи, ярко освещенные витрины.
Дорога идет в горы и в тайгу.
Отсюда десятки тысяч кубометров древесины уходят на сахалинские целлюлозно-бумажные комбинаты. А с острова на материк пароходы увозят огромные рулоны, на которых выведено: Макаровский ЦБК, Долинский ЦБК, Холмский... Кто знает, не на сахалинской ли бумаге написаны эти строки!
Природа подарила острову многие кубометры угля буквально у самой поверхности. Стоит экскаватору вскрыть небольшой слой почвы — и перед вами «чёрный континент», в который упрятаны тысячи, миллионы калорий тепла. Недолгий путь из карьера — и они приведут в движение мощные турбины электростанций, лопасти корабельных винтов, дадут тепло городам.
И наконец, вершина сахалинской короны. Север острова. Здесь резервуары нефти.
Столица нефтяников острова — город Оха — встает в утренних лучах скупого северного солнца. Летом здесь царствуют ветры. Зимой — морозы.
Нефть, черная кровь земли, пульсирует в трубопроводах, и крошечные солнца сварочных аппаратов определяют ее надземный путь.
Сахалинская нефть — особая. Состав ее уникален. Здесь есть такие месторождения, нефть из которых можно заправлять в двигатели без всякой предварительной переработки. Из сахалинской нефти получают отличное трансформаторное масло, высококачественное арктическое топливо, которое не замерзает при низкой температуре, и еще массу полезных вещей. Не зря остров соединяется с материком второй ниткой нефтепровода, которая пройдет по дну Татарского пролива.
Дальневосточные острова — удивительнейшее явление природы. Здесь словно специально сконцентрировано необыкновенное, и просто диву даешься, как это им до сих пор удалось сохраниться. Впрочем, пойдемте по ним вниз по меридиану.
Птичьи базары. Затерянные в верховьях Охотского моря, они не любят людей. Здесь живут сотни тысяч птиц. Здесь с детства не знают страха. И, верно, потому так доверчиво юное поколение пернатого племени. И не только выстрелить — спугнуть не поднимается рука.
А потом нас приветствуют люди. Это хозяева Командор, тех самых знаменитых островов, у которых закончила свой путь экспедиция Витуса Беринга.
Я сказал: хозяева — люди. И ошибся. Люди здесь только добрые друзья природы. Друзья драгоценных животных, что избрали местами летнего отдыха каменистые пляжи островов Беринга и Медного. Истинные хозяева — котики. Здесь они чувствуют себя в полной безопасности, щеголяют в изысканных мехах, воспитывают потомство и, разумеется, не помышляют о пушных аукционах и прилавках магазинов.
Острова спускаются на юг.
На юг плывем и мы. Открываем новые для себя земли, познаем неведомые стороны жизни.
Курильская гряда. Мимо проплывают океанские жемчужины. Островов много, и только специалисты знают их все. И как-то неожиданно выглядит знойный темперамент Шикотана.
Лето буквально сочится из стволов деревьев. Эта земля так долго ждет солнца, настоящего, горячего солнца, что, когда оно приходит, земля теряет голову.
Деревья ложатся навзничь, истомленные ароматом курильского лета, их наполненные соком стволы нежно обвивают лианы...
Правда, порой жесткие штормы налетают на остров и на корабли. И не всегда корабли возвращаются в гавани. Этот край для сильных.
В самом конце путешествия вдруг становится обидно, что ты здесь всего лишь турист. Ты оставляешь ночной сияющий город в океане, который и потом, без тебя, будет жить своей необыкновенной, полной неповторимого аромата жизнью.
П. Демидов |