НОВОСТИ
|
|||
|
Простучав по привокзальным стрелкам, поезд вырвался из Москвы. Замелькали дачные и заводские поселки, деревни и новостройки, луга и перелески. Асфальтовые ленты многочисленных шоссе бежали рядом, ныряли под мосты, взбирались на виадуки. По ним мчались грузовики, автобусы, легковые, выстраиваясь пестрыми лентами у переездов. В нашей группе немало бывалых туристов, побродивших по самым отдаленным районам страны. Но на этот раз мы миновали кассы поездов дальнего следования. Автомат в пригородном зале Киевского вокзала столицы отщелкал билеты до седьмой зоны. Наш нынешний маршрут — по местам боевых подвигов советских воинов в Подмосковье.
Прошло более тридцати лет с той осени, когда здесь бушевала война, и, когда едешь поездом, кажется, что уже не осталось следов тех трудных и героических дней. Кажется... Но вот табличка над дверями вагона: «Изготовлен из металлолома, собранного пионерами и школьниками Подмосковья. 1946 год». В ту пору еще много было на полях минувших сражений остатков немецких танков, тех, что двинул Гшлер, стремясь захватить нашу столицу. Перед началом наступления Гитлер приказал: «Москву следует окружить так, чтобы ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок, не мог ее покинуть. Всякую попытку подавлять силой!» Но случилось то, чего не ожидали ни фюрер, ни его военачальники. Сотни тысяч москвичей вступили в дивизии народного ополчения и заняли рубежи обороны. Из Сибири и Казахстана, Урала и Дальнего Востока подоспели вновь сформированные части. Москва устояла. И не только устояла. Когда фашисты считали, что советский строй доживает свои последние дни, Красная Армия, которую они поторопились объявить окончательно разгромленной, перешла в наступление и далеко отбросила врага на запад.
21 октября немцы ворвались в город Нарофоминск. Путь им преградили бойцы 1-й моторизованной стрелковой дивизии, только что прибывшей к Наре. Немцы были остановлены, и река, пересекавшая город, стала линией фронта.
Церковь — первый памятник войны на нашем пути — превратилась в наблюдательный пункт 175-го полка. Ее купол сбит, стены изрешечены. Прежде продолговатые, окна стали теперь почти круглыми от прямых попаданий снарядов.
Может, вон на той опушке укрывался танк лейтенанта Георгия Хетагурова? Не здесь ли выползала бронированная машина из-за деревьев, придавливая их ветви и начиная свой, ставший легендарным, прыжок в город? Чтобы разведать огневые точки противника, Хетагуров предложил смелый план. Развив предельную скорость, его танк промчался по занятому немцами городу. Ошеломленные дерзостью советских воинов, фашисты поначалу растерялись, и танкисты не только выполнили задание, но и уничтожили несколько вражеских орудий, десятки солдат и офицеров.
И где-то здесь же, на берегу Нары, погиб рядовой Николай Новиков. Смертельно раненный, он нашел место обрыва телефонного провода, зубами стиснул концы перебитых проводов и умер, но связь была восстановлена.
Еще далеко было до полной победы над гитлеровской Германией, но бойцы верили в нее. В нагрудном кармане Ивана Хмелева, комсомольца из Московской области, павшего в рукопашном бою на улицах Нарофоминска, оказалась записка:
«Товарищи московские комсомольцы! Не забывайте реки Нары! Нам было здесь очень трудно, но фашисты все равно получат капут!» ...Через небольшой овраг перекинулся широкий мост. Крутоватый спуск к нему изрезан колеями. По дну оврага бежит ручей. Кое-где он пропадает за непролазно густыми кустарниками, за-тем выныривает и, неторопливо извиваясь, исчезает за поворотом. За мостом дорога делится. Минуя сосну с раздвоенным стволом, мы выходим на прохладную тропинку, протоптанную в невысокой траве и ведущую в сторону Вереи. Стволы сосен пылают, освещенные заходящим солнцем, а кустарники и поросли ельника уже начинают темнеть. На опушке отдает от деревьев теплом, накопленным ими за этот жаркий день, а из чащи уже потягивает холодком и сыростью. Неширокая, вытянувшаяся метров на семь-восемь траншея со сползающими в нее узловатыми корнями выросших на бровке деревьев, с лопухами и крапивой, с кучей лесной трухи на дне. И земля пообвалилась и пооплыла, и лес вокруг подрос, но вгляделись получше: перед нами старый окоп. Неподалеку еще один: нет, это, пожалуй, остатки землянки. Вот и небольшой уступ сохранился — бывший вход в нее. Быть может, это след одной из стоянок партизанского отряда И. И. Евтеева, действовавшего в этих местах? Не у этой ли землянки проходило собрание, на котором клялись верейские партизаны: «Не изменю Родине, не выдам тайны, каким бы пыткам меня ни подвер-гали...»?
На дне бывшей землянки обнаруживаем позеленевший винтовочный патрон и коптилку, сделанную из снарядного стакана. Свидетели давних боевых дней...
Живописные окрестности Нары привлекали многих писателей и художников. Ими восхищался Лев Николаевич Толстой, их рисовал Игорь Грабарь. В усадьбе Якунчиковой Антон Павлович Чехов писал свою пьесу «Вишневый сад». В Литвиново приезжал Сергей Есенин. А для нас сейчас в этих местах открываются все новые эпизоды битвы за Москву. Чуть ли не в каждой деревне очевидцы, иногда и участники событий.
В Шустикове мы узнали о подпольном госпитале, созданном местными комсо-мольцами, они спасли жизнь многим нашим воинам, в Симбухово — об особенно жестоких боях близ села, ставшего важным пунктом на подступах к Верее.
В воздухе было жарко, как летом, и по улицам бежали потоки воды от таявшего снега,— рассказывали нам жители Симбухово.— Все горело кругом, зарево было видно на всю округу. А ведь стоял небывало крепкий мороз.
Симбухово противник словно задался целью перепахать снарядами и минами,— вспоминал участник боев В. К- Соловьев,— перемешать в сплошное месиво снег, людей и мерзлую землю. Две дивизии немцев -старались тут остановить наше наступление.
Первые упоминания о Верее относятся еще к XIII веку. Ее, пограничную крепость на западе русского государства, не раз осаждали иноземные захватчики, но удачное расположение — естественные обрывы и высокие валы — делало крепость неприступной. Само слово «верея» означает столб, на который навешиваются ворота. Вторым столбом западных ворот Москвы был в те времена Можайск. Нынешняя Верея — небольшой тихий городок с несколькими памятниками архитектуры XVI — XIX веков.
От Вереи к линии Белорусской железной дороги проще было выйти напрямую и таким образом перейти от Нарофоминского направления битвы за Москву к Можайскому. Но как не побывать в Петрищеве, у памятника Зое и в музее ее имени? Не узнать подробнее о подвиге студентки Веры Волошиной, погибшей с пением Интернационала, и о юном разведчике Коле Евменове? Познакомились мы здесь и с листовкой, найденной у убитого фашиста: «Помни и выполняй,— говорилось в ней,— нет нервов, сердца, жалости — ты сделан из немецкого железа... На войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание — убивай! Мы поставим на колени весь мир!»
В Петрищеве проходил один из дней Второго всесоюзного слета участников походов по местам славы. Одному из нас довелось быть на слете и вместе с Маршалом Советского Союза И. С. Коневым сажать деревца на аллее близ памятника Зое. — Маршал тогда говорил нам,— рассказывал мой спутник,— что походы следопытов ценны не только восстановлением забытых эпизодов войны и воспитанием на боевых традициях отцов, но и тем, что в них воспитываются воля и мужество, приобретаются многие полезные навыки. Особенно когда туристы учатся самостоятельно ориентироваться на местности, совершать длительные переходы, одолевать сложные препятствия, не теряться в любой обстановке.
Через деревню Моденове, известную по приездам сюда Ленина в 1920 году, мы вышли к железной дороге и электричкой добрались до станции Бородино.
К широкому песчаному пляжу нас подвел вплотную прилегавший к нему луг. Запах нагревшейся травы сливался с мягким благоуханием полевого многоцветья и терпким ароматом молодых сосен, что разбежались по краям луга. Несколько лет назад здесь петляла узкая и мелководная Москва-река. После постройки гидроэлектростанции и плотины возникло крупное Можайское водохранилище, ставшее одним из наиболее привлекательных подмосковных «морей». Причудливо изрезанные берега с лесами, обильными грибами и ягодами; рыбалка на щуку, карпа, линя, окуня, прогулки на лодках по бесчисленным бухточкам и заливам — все было так чудесно, что мы провели на берегах Можайского моря три дня, вместо ранее намечавшейся дневки. И снова дорога. Вдоль строя обступивших ее тополей, берез и лип, мимо деревень с аккуратными палисадниками у крытых железом домов. Бородино. Поле русской славы, воспетое Лермонтовым, описанное Толстым, сохранившее все главные военные укрепления 1812 года. В октябре 1941 года оно вновь стало ареной ожесточеннейшего сражения. Путь наступавшим гитлеровцам преградила 32-я дивизия под командованием полковника В. И. Полосухина. Несколько дней безуспешно штурмовали фашистские танки и пехота село Семеновское, батарею Раевского, Багратионовы флеши и Шевардинский редут.
Нам казалось,— вспоминает генерал Д. И. Лелюшенко, командовавший 5-й армией, в которую входила и полосухинская дивизия,— что мы стоим перед лицом истории и она сама велит нам: не посрамите славу тех, кто пал здесь смертью храбрых, умножьте их доблесть новыми подвигами, стойте насмерть, но преградите врагу путь к Москве.
Боец Федор Чихман один уцелел из всего орудийного расчета, защищавшего батарею Раевского. Он подбил пять танков и был тяжело ранен. Несмотря на рану, сумел подбить и шестой. Санитары хотели увести его с кургана. «Товарищ полковник,— обратился Чихман к подошедшему в эту минуту Полосухину,— прикажите перевязать здесь. Не могу я уйти, у пушки никого не останется...»
На Бородинском поле осталось 117 подбитых вражеских танков, более десяти тысяч трупов. Полосухинская дивизия отошла от Бородина по приказу коман-дования лишь после возникшей угрозы обхода.
А вскоре. Бородинское поле увидело картины, живо напомнившие отступление разбитой армии Наполеона. Закутавшись в награбленные у населения полушубки и женские шали, обмотав ботинки соломой, бежали под напором советских войск арийские «сверхчеловеки».
Теперь с памятниками героям двенадцатого года соседствуют памятники героям сорок первого. Шеренга берез выстроилась у восстановленного дзота. Танк застыл на постаменте. Бывший наблюдательный пункт Полосухина также стал одним из памятников сражения.
Живописно расположился на холмах Можайск. Когда-то он играл приметную роль в истории Московского государства, был и столицей самостоятельного княжества. Стены основанного в 1408 году Луженкого монастыря и другие памятники старины помнят многие осады. Участвовали можайцы и в крестьянском восстании Болотникова. В здешних местах нападал на наполеоновские отряды и обозы Денис Давыдов, гусар и поэт.
Берега реки Рузы — места действий кавалерийского корпуса генерала Л. М. Доватора. Прорвав в середине декабря фронт противника, корпус совершил рейд по его тылам, наводя панику смелыми налетами. Больше полутораста километров прошли конники по глубоким снегам, в мороз и метели, разгромили отборную дивизию СС, уничтожили ряд вражеских гарнизонов. Многие атаки Доватор возглавлял лично. Выехав на разведку с группой в 25 человек, он встретил роту немцев. С шашкой наголо врезался первым Доватор в ее ряды. Более семидесяти гитлеровцев было уничтожено в этой схватке. А через несколько часов близ деревни Палашкино генерал был убит. Серый мраморный обелиск, окруженный высокими соснами, высится на месте его гибели. Доватор смотрит с него на запад, куда помчались его конники, освобождая родную землю. Луга вдоль извилистой речки, поросшей ивой и ракитником, ведут нас к холмам с перебегающими по ним желтыми полями и черными полосами паров. За холмами цепочкой вытянулась деревня. Пройдя ее, идем к озеру Глубокое. Здесь в одной из схваток с немцами комиссар партизанского отряда С. И. Солнцев был ранен в голову, но не покинул боя. Вторично раненный, он потерял сознание и был схвачен врагами. Его били, кололи штыками, ему жгли руки и ноги, но Солнцев не выдал никого. В деревню Иваново вошли для разведки два наших танка. Гитлеровцы стали скрытно окружать их. Шестнадцатилетняя комсомолка Лида Матвеева бросилась к танкистам и предупредила их об опасности. Танки успели уйти, а бесстрашная девушка погибла. Ее схватили враги и повесили в центре деревни, где теперь установлен памятник.
На Волоколамском направлении немцам противостояла 16-я армия под командованием К. К. Рокоссовского. В середине ноября здесь наступили ре-шающие бои. Это было вскоре после того, как на Красной площади столицы состоялся праздничный парад. Традиция не была нарушена, хотя до линии фронта было всего двадцать-тридцать километров. И возвращались бойцы с парада не в свои казармы, а прямо с площади на передовую. «Сегодня. Нинок, был в Москве на параде, а вечер мы провели в землянках и окопах, но провели неплохо»,— писал домой ротный подитрук Василий Клочков из дивизии генерала И. В. Панфилова.
А через неделю неподалеку от разъезда Дубосеково взвод панфиловцев — истребителей танков преградил путь наступавшим гитлеровцам. На них об-рушились бомбы, одна за другой следовали атаки вражеских автоматчиков. А потом двинулись 20 танков. «Меньше чем по одному на брата. Это не так уж много»,— спокойно сказал Василий Клочков, пробравшийся к взводу под бешеным огнем.
Один танк шел на мою ячейку. Оста-валось до меня двадцать метров,— рассказывает Григорий Шемякин, один из пяти уцелевших героев.— Я приподнялся и кинул гранату. Вижу: метко бросает бутылки с горючей смесью мой сосед Григорий Конкин, рядом танк поджигает Мусабек Сенгирбаев. Так уничтожили мы 14 танков. Уцелевшие повернули назад. Поредели и наши ряды. И тут на нас двинулись еще 30 танков. В эту минуту слышу голос политрука: «Братцы! Велика Россия, а отступать некуда! Позади Москва!»
Нет, героев не сбить на колени, Во весь рост они встали окрест, Чтоб остался в сердцах поколений Дубосекова темный разъезд...
Когда Николай Тихонов писал эти строки, еще не стоял близ разъезда памятник, не было музея в Нелидове. Теперь ежегодно собираются здесь ветераны Панфиловской дивизии. Приходят и приезжают туристы, школьники, иностранные гости. Идут по аллее молодых лип. Стоят у скромного памятника. Жестоко пострадал от нашествия гитлеровцев Волоколамск, известный по древним летописям как волок на Ламе. Монумент на городской площади. Здесь были казнены восемь московских ком сомольцев. К. Пахомов, Н. Галочкин, Н. Коган, П. Кирьянов, В. Ординарцев — все с завода «Серп и молот», И. Маленков с завода «Москабель» и две студентки Московского художественного училища имени М. И. Калинина— А. Луковина и Е. Полтавская сражались до последнего патрона и израненными попали в плен. Семеро упали после первого залпа, а оставшийся стоять успел воскликнуть: «Бейте фашистов, жгите их проклятых! Красная Армия скоро придет!»
20 декабря город был освобожден, и Волоколамское направление перестало существовать. Как и все остальные пять направлений Московской битвы. В боях враг потерял около полумиллиона человек. Были разгромлены три танковые армии из четырех. Развеялся миф о непобедимости германской военной машины.
С каждым годом все больше близ столицы монументальных памятников. Нам видится время, когда будут запечатлены на местах не только самые значительные события героической обороны Москвы, но и ее важнейшие детали. Ибо героизм был всюду. В одном случае это будет восстановленная землянка, в другом — мемориальная доска, в третьем — хотя бы памятный камень со словами благодарности или специально посаженное дерево. Так создается вокруг столицы Пояс Славы— запечатленная на земле история подвига народа.
В. Дробинин |