НОВОСТИ
|
|||
|
Литва — одна из самых маленьких стран балтийского региона. На хорошей машине от Паланги до Вильнюса можно доехать за четыре часа. Такое путешествие в одинаковой мере неутомительное и... бесполезное: все самое интересное остается где-то за пределами шоссе, и единственное, что можно сказать после него — в Литве хорошие дороги.
Путешествие требует времени и умения видеть. В любой стране есть места более интересные, где лучше не спешить и смотреть, и менее любопытные, которые можно проехать не задерживаясь. Но Вильнюс надо осматривать не спеша: ни в одном городе Литвы нет такого количества архитектурных памятников, такой сложной застройки старого города, наконец, таких богатых музеев. Мне не раз приходилось видеть людей, которые не представляли, что такое Вильнюс, и, не в силах обежать его в течение одного-полутора дней, клялись обязательно приехать еще раз.
С верхнего этажа башни Гедиминаса открывается лабиринт улиц и мозаика черепичных крыш старого города, башенки костела св. Анны, длинная громадина костела Бернардинцев, купола и башни более поздних костелов барокко. От площади Гедиминаса начинается и современный центр города — проспект Ленина, где преобладает застройка XIX века. На противоположном берегу реки Нерис — спортивный зал, стадион и районы новостроек: Антакальнис и Жирмунай. В хорошую погоду на горизонте можно увидеть Лаздинай и Карлинишкис, где уже поселились первые жители. Городу становится тесно, и он взбирается на холмы, вплотную подходит к сосновым лесам, в которых несколько сот лет назад охотились на туров и кабанов литовские князья.
Суровые формы башен, тяжелые каменные стены, узкие бойницы — убедительное доказательство нелегкой истории Литовского государства. Самые драматические события в жизни страны были связаны с ее крепостями. Сейчас мы обычно вспоминаем только нашествия врагов, например крестоносцев, а чего стоила междоусобная борьба! Состарившиеся от времени, искалеченные войнами и местью врага, разграбленные солдатами, крепости все равно остаются живыми.
В XVI веке строится городская стена, которая защищала не только княжеский замок, а весь город с его мастерскими, ратушей, складами купцов. Место постройки ее намечали не проектировщики — у костела Бернардинцев вильнюсский воевода Микалоюс Радвила сел на коня и объехал город. Там, где он проехал, горожане начали строительство. Бойницами со стороны монастыря (сейчас Художественный институт), высотой стен, массивностью и мрачностью костел Бернардинцев до сих пор напоминает крепость. Глядя на его темно-красный кирпич, слушая шум столетних, под стать костелу, тополей и всплески речки Вилии, чувствуешь себя путешественником, попавшим в отдаленное время.
Костел св. Анны производит иное впечатление: он строен, наряден, эффектен. Его фасад — воплощение ювелирного мастерства каменщиков и точного расчета архитектора, сумевших виртуозно использовать кирпич. Арки его возносят в небо башни и вместе с тем связывают фасад в единое целое; кирпичные «веревки» дробят плоскость на вытянутые прямоугольники и еще раз заставляют взгляд скользить вверх. Архитектору не хотелось ограничиваться только умелой композицией. Он продумал десятки мелочей: выступы, эркеры, кирпичные буквы — и все подчинил общему замыслу.
Бывший костел св. Михаила построен позднее, когда на смену вертикальным линиям готики пришли равномерный ритм окон и пилястров ренессанса, гладкая штукатурка заменила тревожный красный кирпич. Отсюда ощущение спокойствия, уравновешенности, простоты. Однако без влияния готики не обошлось даже здесь, она чувствуется и в пропорциях здания, форме высокой черепичной крыши, удлиненности окон. К пилястрам на всякий случай пристроили нечто похожее на контрфорсы — а вдруг без них здание не будет стоять!
От костела св. Михаила недалеко до Большой Замковой улицы, сохранившей готические жилые дома. В здании гостиницы «Нарутис» специально до высоты третьего этажа оставлена узкая полоска, открывающая старый кирпич — доказательство того, что уже в XVI веке эта улица была застроена высокими кирпичными домами. Реставрационные работы в Вильнюсе ведутся повсюду, но особенно много дел у архитекторов и строителей на улице Стиклю. Через некоторое время после того, как исчезнут мусор и деревянные заборы строителей, здесь можно будет увидеть жилые дома горожан, мастерские ремесленников, харчевни и пивные средневековья.
Один из древнейших архитектурных памятников города — костел св. Николая. Он в стороне от обычных туристских маршрутов, незаметен и поэтому мало известен приезжим. Приземистый, сложенный из кирпичей большого формата, он до сих пор хранит на стенах загадочные звездочки — знаки неизвестных каменщиков. Не так давно на чердаке этого костела нашли плиту с совершенно необычной надписью. Расшифровать ее пока не удалось. Ее можно датировать либо XII, либо XV веком. И если выяснится, что она относится к XII веку, то дату основания Вильнюса придется отнести к гораздо более раннему времени.
Вильнюс часто называют городом барокко. Это не совсем верно, памятников готической архитектуры здесь достаточно много. Однако в силуэте города все-таки преобладают линии барокко, тем более что костелы этого времени сохранились лучше. Вечером, перед заходом солнца башни четко видны на фоне неба. Город как бы притушен, зато выделены все его вертикали. И как смотрятся в это время кованые металлические кресты костелов и колоколен — их темное ажурное кружево словно подчеркнуто синевой! В литовской столице работали десятки архитекторов: местные мастера, итальянцы, поляки, немцы, чехи. Особенно частыми гостями были итальянцы. Они, кстати, и принесли в Вильнюс барокко, не случайно костел св. Терезы так напоминает один из костелов Рима. Его фасад дышит простотой и величием ренессанса, однако намеренно усложненные формы барокко явно дают себя знать — выступают вперед сдвоенные пилястры, ломается линия фронтона.
Любопытен костел Доминиканцев. Он со всех сторон сдавлен домами, его купол и фасады видны издали, однако идя по улице Траку, видишь только уходящие вверх стены. Это самый мрачный, темный костел города, но, пробыв там некоторое время, обнаруживаешь удивительные эффекты, уготованные для посетителей архитекторами. Центральный алтарь костела постепенно переходит в боковые, его виртуозные карнизы, эллипсовидные отверстия, сквозь которые видны следующие этажи колонн, обилие гнущихся, извивающихся линий оставляют впечатление застывшей органной импровизации.
Интересны дворики Вильнюсского университета; в один из них, двор Скарги, выходит фасад бывшего костела св. Ионаса. После реставрации в этом костеле будут концертный зал университета и музей науки; тогда его посетителям откроется главный алтарь — великолепная цветная композиция. По костелу св. Петра и Павла можно ходить часами. Это целый мир, и сложнейшая символика, связывающая тысячи его скульптур, не понята до сих пор. Со стен костела на ошеломленного зрителя смотрят отцы церкви, мученики, воины, святые, диковинные звери, ангелы, чудовища. Их одежда ниспадает складками, развевается, движется. Стены капеллы расцветают розами, лилиями, деревьями, среди них поют птицы и извиваются змеи. Ангелы сурово целятся из лука в идущего к алтарю грешника и милостиво вкладывают меч в ножны после его молитвы; пронзенный стрелами римских легионеров, умирает святой Себастьян; пылают и рушатся города, уходят в бой армии. Через этот костел сумела себя выразить целая эпоха с ее высокомерием, роскошью, жестокостью и верой.
В конце XVIII века создал свое лучшее произведение литовский архитектор Лауринас Стуока-Гуцявичюс. Это бывший кафедральный костел, сейчас картинная галерея. Архитектору пришлось придать формы классицизма зданию эпохи барокко, сохранив при этом его наиболее ценные детали. Сейчас трудно представить площадь Гедиминаса без этого костела. Здесь хоронили литовских князей, феодалов, епископов.
Город все время живет и меняется, и послевоенные годы прибавили ему многое. В 1968 году были удостоены Государственной премии авторы жилого района Жирмунай. В противоположной части города, на берегу реки Нерис, в сосновом лесу, находится интересный жилой массив — Лаздинай.
В субботу и воскресенье город пустеет: многие уезжают на Тракайские озера, что в тридцати километрах от Вильнюса. Здесь легко найти лодку, поставить на одном из островов палатку и провести несколько дней. Особенно хорошо на Тракайских озерах вечером, когда с заходом солнца стихает дневной шум, деревья становятся темными и загадочными, вода голубой, мягкой и спокойной. На одном из островов виднеется замок. Он кажется далеким и нереальным. Видимо, в этой вечерней тишине и родилась легенда о том, что где-то глубоко на дне озера спит старый жрец, последний литовский язычник. Временами он просыпается, видит сквозь толщу воды замок, ждет и не может дождаться, когда же придут к нему с вестью о том, что кончились времена христианства и его народ снова молится языческим богам.
У развилки дороги из Вильнюса на Гродно и Варену, у местечка Пирчюпис, стоит скульптура — скорбящая женщина с тяжелым, невидящим взглядом, в котором отчаяние, боль и ненависть. Автор памятника скульптор Гедиминас Иокубонис в 1963 году за эту работу был удостоен Ленинской премии.
В 1944 году фашисты устроили в Пирчюписе зверскую расправу. Ранним июньским утром, когда до освобождения Вильнюса оставалось меньше полутора месяцев, карательный батальон уничтожил здесь 119 человек, в том числе 49 детей. Один за другим в деревне пылали дома и сараи, и в них заживо горели люди.
В маленькой Литве за время немецко-фашистской оккупации погибло 700 тысяч человек. Юстас Марцинкявичюс в предисловии к поэме «Кровь и пепел» вспоминает возвращение на родину: «Тогда, двадцать лет назад, только-только отгремели бои все уничтожающей войны. Мы вернулись на родину и не нашли ее. Деревья в порыве бесконечной муки протягивали обгорелые ветви к небу, над пожарищем висел едкий запах гари. Мы, босоногие ребятишки, первыми ступили на старый жернов, что издавна служил ступенькой для входа в наш дом — да и в жизнь! Как приятно холодил он когда-то в летний зной натруженные потные ноги... Ступили и тут же, громко крича от боли, покатились в траву, растирая прохладной землей безжалостно обожженные ступни. Жернов все еще был раскален, и лишь сверху ласковый ветерок присыпал его мягким слоем пепла...»
Деревня Пирчюпис со всех сторон окружена лесами знаменитой Рудницкой пущи. Во время Великой Отечественной войны недалеко от деревни Мацеляй среди труднопроходимых болот располагалась партизанская база. Расположение партизанской базы именно в этом месте было продиктовано стратегическими соображениями: болота и леса пущи защищали партизан от фашистов, недалеко проходили шоссейные и железные дороги.
Из Пирчюписа рейсовым автобусом или любой попутной машиной можно за 2—3 часа доехать до Друскининкай. Дорога почти все время идет через лес, пересекает Меркис и речушки помельче, минует деревеньки и хутора, поднимается на невысокие холмы. Долина каждой, даже самой небольшой, речки заросла пышными кустами орешника, ивой и на фоне соснового леса выделяется свежей, чистой зеленью. Чуть повыше обязательно стоят дома, почти всегда деревянные, с уютными крылечками. Рядом с домом — сад: вишни, яблони, смородина, у заборов колючие кусты крыжовника.
«Где быстрый Меркис мимо зеленых лугов, шумного ольшаника и овражков несет свою прозрачную воду широкому Неману, есть высокий и крутой холм, всех холмов выше, а на том холме крепкий замок, что зовут Меркине. Великаны его строили, не люди: за семь миль со всех сторон носили тяжелые камни, носили и фундамент клали». Так писал об этих местах писатель В. Креве в книге «Предания Дайнавского края». Однако это не легенда, такой замок действительно был. Во время войны с крестоносцами, начиная с 1377 года, он не раз упоминается в хрониках. Естественный холм высотой 20 метров на берегу Немана и у дорог, которые когда-то вели из Вильнюса в Польшу и земли ордена, на протяжении нескольких десятков лет служил местом ожесточенных сражений. Под зашитой замка рос город, и старая городская площадь, в центре которой на месте церкви стояла ратуша, помнит пестрые ярмарки, купцов, ремесленников, солдат. Вокруг города в лесах водились лоси, кабаны, пушные звери, в дуплах деревьев роились пчелы, их воск и мед приносили немалый доход. Уже в XVI веке город имел Магдебургское права, его территорию обозначали четыре столба, два из них сохранились до сих пор.
У городка Пуня есть еще одно овеянное преданиями городище. Говорят, что именно здесь во время осады замка Пиленай его владелец Маргирис, видя, что у защитников не хватит сил отразить натиск крестоносцев, поджег замок. Все воины вместе с князем, его женой и сыновьями погибли, предпочитая смерть плену у рыцарей. Историки, правда, не спешат подтверждать, что это произошло именно здесь, однако легенда о защите Пиленай послужила темой рассказов, картин, оперы, исторических повестей. Неподалеку отсюда начинаются знаменитые петли Немана, когда река неожиданно как бы поворачивает вспять и начинает течь на юг. В некоторых местах плотогоны, которых в свое время было много на Немане, проплыв несколько десятков километров, могли вернуться по суше к своему вчерашнему костру; длина, например, Приенайской петли — 17 километров, а по суше от начала к концу петли — всего километр. Каждая этнографическая область Литвы имеет свои особые наречия, одежду, быт, праздники, традиции. Самые гостеприимные, пожалуй, дзуки. Мне вспоминается день в дзукийской деревушке неподалеку от Немана. Я попал туда утром, хотел посмотреть настоящие старые крестьянские усадьбы. У дзуков самые мелодичные песни, нарядная и тонкая по сочетанию цветов одежда, множество легенд и преданий. Не случайно именно Дзукия дала Литве писателя Креве, здесь вырос и Миколоюс Константинас Чюрлёнис.
В сосновом лесу на берегу Немана расположился город Друскининкай. Собственно, городом он стал в послевоенные годы; во времена Чюрлениса его считали деревушкой, сейчас это город санаториев и домов отдыха. Здесь, правда, нет такого роскошного парка и моря, как в Паланге, а те, кто приезжает сюда лечиться и отдыхать, люди уже не молодые, однако этот курорт особенно хорош чистотой, зеленью, уютом и сосновым лесом на берегу Немана.
Главная достопримечательность города — дом-музей М. К. Чюрлёниса, где сохранена обстановка его времени, где можно увидеть копии его картин, послушать его музыку. Здесь Чюрлёнис провел лучшие годы своей жизни; не случайно в письмах к брату, невесте и друзьям он часто вспоминает Друскининкай.
В окрестностях курорта много привлекательных мест. Это, прежде всего, Райгардас — громадная долина, образовавшаяся от разливов Немана, где до сих пор сохранились небольшие озера и болота. С высокого, обрывистого берега, поросшего старым сосновым лесом, открывается великолепная панорама — луга, леса, солнечные долины. С этими местами связана легенда о шумном богатом городе, жители которого утопали в роскоши. Лень, зависть и богатство погубили этих людей. Однажды земля дрогнула, рассыпались дома, и через несколько секунд на месте, где стоял город, образовалась долина. Геологи давно объясняли образование Райгардаса естественными причинами, но даже сейчас испытываешь странное чувство заброшенности, попав после сухого соснового бора в этот мрачный лес на дне долины. Каунас не похож ни на один город Литвы, центр его — знаменитая Лайсвес-аллея и параллельные улицы — были застроены в первой половине XX века. Двадцать лет город был временной столицей республики, здесь работали лучшие архитекторы. Здание Государственного банка, Главная почта, Военно-исторический музей — прекрасные образцы художественных течений начала века.
Этот город сохранил произведения Чюрлениса, самого талантливого художника Литвы, чье имя становится все более известным. В его короткой жизни наберется не так уж много лет, когда он мог работать в человеческих условиях, но картины, оставленные им, говорят о нем как о художнике, никогда не торговавшем талантом.
Чюрлёнис жил в Лейпциге, Варшаве, Петербурге, бывал во многих городах Европы. Письма его сохранили настроение тех дней, и главное в них — стремление вернуться на родину, в Литву. Только среди родных полей, лесов, на берегу Немана в Друскининкай он чувствовал себя счастливым. Получив музыкальное образование (он окончил две консерватории), Чюрлёнис чувствовал неодолимую тягу к живописи. Мир полон звуков и красок, он уже умеет выразить его через музыку, но образы, краски заставляют его учиться живописи. Так родились живописные сонаты Чюрлёниса, где каждое произведение — особое состояние чуткой и нервной души.
В Каунасе сохранился и старый город — замок, готические костелы, великолепная ратуша, дома горожан, королевская почта. Сейчас там ведутся реставрационные работы. Славу Каунасу снискали и редкие по красоте колокольные концерты, которые дают на башне Исторического музея отец и сын Купрявичюсы.
В северо-восточной части страны находится знаменитое Литовское поозерье — сотни больших и маленьких озер, часто соединенных протоками или речками. Именно здесь расположено самое большое озеро Литвы — Друкшяй, площадь которого 45 квадратных километров, и самое длинное — Асвея, узкой извилистой полоской протянувшееся почти на 30 километров. Здесь встретишь и такие шутки природы, как островок на озере Балуошо с небольшим глубоким озерком.
У города Игналина начинается Игналинский ландшафтный заповедник, где как в зеркале отразились все особенности этого района: из всех уголков Литвы этот обжит меньше всех — на квадратный километр приходится восемь жителей, а всего на территории заповедника живет около тысячи человек. Долгое время район находился в стороне от основных дорог и цивилизации, его земли требуют большого труда — вот почему желающих жить здесь было не так уж много. Сейчас рядом с Игналиной есть туристская база, но и просто на берегу любого из озер заповедника — Крятуонас, Лушяй, Дрингяй, Укая — можно найти место по душе. На каждом хуторе или в деревушке (они стоят по берегам озер и на опушках леса) нетрудно получить лодку, вдоволь поплавать и половить рыбу, тем более что озера занимают почти четверть территории заповедника.
Ледник, несколько раз, покрывавший эти места, изрядно потрудился. Глубина озер — до 40 метров, некоторые холмы имеют 200 метров высоты. Для Литвы, где нет высоких гор, это редкость. С одного из таких холмов, например Лядкальниса, хорошо видны синие озера, окутанные голубой дымкой леса, островки, заливы, белые точки водяных лилий.
На солнечных полянах краснеет земляника, чернику можно собирать ведрами, на болотах к осени наливается соком клюква. Не меньше здесь и грибов: белые, подберезовики, подосиновики. На лугах и пастбищах можно встретить полевые шампиньоны, местные жители почти не обращают на них внимания. Удивительным теплом дышит нагретый солнцем сосновый лес, под ногами пружинит чистенький зеленый мох, а в лиственном лесу всегда немного таинственно и прохладно.
Летними вечерами мне приходилось возвращаться с озера Плателяй в Палангу. И каждый раз невозможно было отвести глаз от зеленых, освещенных неярким светом далей, буйных лугов, далеких лесов, деревушек на холмах. Лето в этот год было особенно жарким, но листва деревьев и луга еще оставались свежими, и к вечеру зелень становилась особенно насыщенной, темной и контрастной от теней.
Трудно представить себе историю Литвы без упорства и выдержки жемайтов, сумевших выстоять в самых тяжелых условиях. В сложнейшей военной и дипломатической борьбе литовские князья порой уступали эти земли врагам — ордену крестоносцев, но потом отвоевывали их снова. Столетия суровых испытаний выработали и особый характер жемайтов: стойкость, упорство, сдержанность, некоторую недоверчивость. И вместе с тем, будто сохраняя равновесие, природа наградила их любовью к самым ярким краскам, шумным праздникам, «мистериям» и карнавалам, грубоватому, но выразительному юмору. В Жемайтии больше всего народных скульпторов, талантливых мастеров, интересных обрядов. В каждом городе — а часто и в деревушке — великолепные деревянные костелы и колокольни, некоторым из них по двести лет, у дорог и усадеб — часовенки, где стоят увешанные лентами, бусами и цветами святые, похожие на местных крестьян, исполненные местными мастерами из народа.
Плателяй — самое большое озеро Жемайтии. Поражает удивительный покой этих мест, когда плывешь на лодке или на небольшом пароходике «Гервазас». Кажется, что здесь нет, и никогда не было, людей, а в зарослях камыша в заливе Лаумю шепчутся капризные феи. У мыса Швенторкальнис в хорошую погоду видны на дне озера сваи, которые ведут от него к острову, — возможно, археологические раскопки здесь дадут много интересного материала.
У озера Плателяй можно остановиться надолго — кататься на лодке, рыбачить, смотреть, как осторожно и плавно поднимаются в небо аисты, над самой водой пролетают дикие утки. В окрестных лесах заросли ежевики, малины, земляничные поляны. В начале июля на берегу озера бывают знаменитые фестивали Жемайтии, тогда нет конца народным песням и традиционным играм.
От Плателяй 6 километров до Гинтелишке, небольшой деревеньки, где с конца XVIII века сохранился деревянный костел св. Матфея. Доски его от времени стали совсем седыми, внутри и снаружи скульптуры народных мастеров, а три кованых металлических креста на крыше — пример изобретательности местных кузнецов. Иногда туристам разрешают послушать звучание старого маленького органа, и тогда они сами, взявшись за деревянный рычаг, накачивают в меха воздух.
Однако Жемайтия — это не только деревни, леса и озера. Это еще и побережье Балтийского моря, и, конечно, Паланга — модный курорт. Казалось бы, капризная погода (иногда за все лето не наберется и двадцати по-настоящему теплых и солнечных дней, море согревается только к июлю) может отпугнуть отдыхающих, но, тем не менее, слава Паланги все растет.
От Паланги до Вильнюса на хорошей машине четыре часа езды. Но можно этот путь пройти не спеша, заглядывая в деревни и города, останавливаясь на берегу рек и озер, поднимаясь на холмы и спускаясь в долины. И тогда откроются вам красота Литвы, неповторимый облик маленькой прибалтийской страны, трудная история народа и его сегодняшний день.
В. Ужскальнис |